Восемьдесят пять лет назад в Москве был подписан советско-германский договор, который часто называют «Пактом Молотова-Риббентропа». Настоящее его название – «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом», а его немецкое название – «Deutsch-sowjetischer Nichtangriffspakt». От немецкого варианта и происходит название «пакт», которое должно подчеркивать нечто якобы негативное, предосудительное и даже почти противозаконное.
Этот документ потребовался для обеспечения безопасности Советского Союза и помог ему отложить войну почти на 2 года и выстоять в первый, самый тяжелый период Великой Отечественной войны в 1941 году.
Этот Договор и сейчас остается одним из заметных факторов мировой политики. Коллективным «Западом» он используется для того, чтобы лицемерно представить «пакт» начальной точкой развязывания Второй мировой войны, а СССР – разумеется, виновником этого.
Договор был подписан главами внешнеполитических ведомств СССР и Германии Вячеславом Молотовым и Йоахимом фон Риббентропом в Кремле в ночь с 23 на 24 августа 1939 года в Москве. Содержание договора никак не расходилось с действовавшими нормами международного права и договорной практикой государств, принятой для подобного рода урегулирований.
Подобные «пакты» подписывались немецкой стороной и ранее:
- Договор о ненападении между Германией и Польшей (1934).
- Англо-германская декларация (1938).
- Франко-германская декларация (1938).
- Договор о ненападении между Германией и Эстонией (1939).
- Договор о ненападении между Германией и Латвией (1939).
Более того, Германия 28 апреля 1939 года предлагала также заключить аналогичные договоры о ненападении Финляндии, Дании, Норвегии и Швеции. Но Швеция, Норвегия и Финляндия от этого предложения отказались. Дания согласилась. Вполне очевидно, что в те годы подобные «пакты» были вполне распространенной практикой.
Англия и Франция в 1930-х годах сознательно и последовательно подталкивали Германию к войне против Советского Союза. Так называемая «политика умиротворения» была успешной попыткой Британии в собственных целях использовать германское продвижение на Восток. В эти планы входила и оккупация Германией Польши в качестве плацдарма для будущего нападения на СССР.
Глава МИД Франции Жорж-Этьен Бонне после заключения франко-германской декларации в декабре 1938 года в циркулярной записке французским дипломатам писал, что Третий рейх отныне сосредоточится на «восточном направлении и борьбе с большевизмом». Впрочем, это никак не помешало Германии напасть на Францию в мае 1940 года.
Важнейшим шагом в этом направлении считается Мюнхенский сговор 1938 года, когда жертвой такой политики стала Чехословакия. Напомню, что в сентябре 1938 года в германском Мюнхене рейхсканцлер Гитлер, итальянский премьер Муссолини, британский премьер Чемберлен и французский премьер Даладье подписали соглашение. По его условиям Судетская область Чехословакии в 10-дневный срок передавалась Германии. Представители чехословацкой стороны при этом присутствовали, но без права голоса – им просто дали подписать уже готовый документ о том, что их страна теперь стала меньше. Поляки тоже успели подсуетиться и прибрали себе Тешинскую область Чехословакии.
Кстати, не стоит однозначно записывать Чехословакию в разряд безвинных жертв: в 1945 году они со всем европейским зверством гуманизмом отыгрались на своих местных этнических немцах и устроили им «Марш смерти». Впрочем, поляки обошлись со своими немецкими согражданами тоже без лишнего гуманизма. Но это тема другой публикации «РЕПРОДУКТОР Москва».
В обмен на Мюнхенский сговор Гитлер пообещал не нападать на Британию и Францию, заключив с ними соответствующие декларации, по существу «пакты о ненападении». В этих пактах либералы всех мастей почему-то ничего предосудительного не усматривают.
Проводимая Польшей политика во многом привела и к срыву московских переговоров лета 1939 года о возможном военном союзе СССР, Франции и Британии против Германии. Варшава не соглашалась предоставить свою территорию для прохода советских войск и заявляло, что готово принять военную помощью только со стороны Англии и Франции, но не от СССР.
В июле 1939 года граф Галифакс, глава британского МИД, заявил: «Наша главная цель в переговорах с СССР заключается в том, чтобы предотвратить установление Россией каких-либо связей с Германией». Очень симптоматично.
Последующие события показали, что Англия и Франция предали Польшу так же, как Чехословакию. Хотя они 3 сентября 1939 года и объявили войну Германии после нападения той на Польшу, но в действительности воевать даже не планировали.
К моменту подписания московского Советско-германского договора руководство СССР уже располагало планами немецкого нападения на Польшу. В случае ее разгрома армии вермахта вышли бы непосредственно на границу с Советским Союзом. Аналогичная ситуация сложилась бы и в результате гитлеровской агрессии против стран Прибалтики, которые были слишком слабы, чтобы противостоять германской армии.
В это же время ситуация на восточных границах Советского Союза была очень не простой. В районе Халхин-Гола (Монголия) Красная Армия вела сражения с японскими войсками, которые в случае успеха планировали продолжить полномасштабное наступление на запад. Перед СССР возникла угрожающая перспектива оказаться быть втянутым в войну сразу на два фронта.
В такой обстановке советский лидер Иосиф Виссарионович Сталин был вынужден принять непростое, но единственно правильное решение для обеспечения безопасности страны. Он согласился на предложение Германии заключить договор о ненападении.
В ночь с 23 на 24 августа 1939 года в Москве прошло подписание этого документа. В 03 часа 20 минут по московскому времени его подписали Наркоминдел СССР Молотов и министр иностранных дел Германии фон Риббентроп, подписание состоялось в присутствии руководителя Советского Союза Сталина и немецкого посла Шуленбурга.
К Договору прилагался дополнительный секретный протокол, который на практике обозначал рубежи продвижения вермахта на восток в случае войны и невмешательство Германии в решения СССР относительно перечисленных в протоколе территорий. Тем более, что ранее эти территории входили в состав России. Этот протокол занимает особое место в истории вокруг «пакта» и об этом будет чуть ниже.
Руководство Советского Союза не питало иллюзий относительно перспектив подписанного «пакта» с Германией. Было очевидно, что война неизбежна и вопрос стоял о выигрыше некоторого времени.
Благодаря «пакту» западные границы СССР удалось отодвинуть ещё западнее, на расстояние около 350 километров. Помимо этого, договором о ненападении удалось предотвратить создание единого военно-политического германо-англо-французского блока, нацеленного против СССР.
Одновременно была устранена угроза нападения Японии на СССР. 25 августа 1939 года последовал протест министра иностранных дел Японской империи Арита Хатиро послу Германии в Токио по поводу подписания этого договора. В нем говорилось, что «договор по… духу противоречит антикоминтерновскому соглашению». Уже 28 августа 1939 года правительство Японии, стремившееся к войне против Советского Союза, подало в отставку.
Германия тоже получила свои бонусы от Договора с СССР: создание антигитлеровской коалиции с участием Франции, Британии и Советского Союза отложилось на какое-то время. Третьим сторонам Договор не понравился сразу и всем, но особенно полякам.
Карикатура польской газеты «Муха», 08 сентября 1939 года.
Впрочем, наглосаксы, ранее сами подписавшие документы с гитлеровской Германией, разбрызгивали ядовитый сарказм в своих изданиях ничуть не меньше варшавских ясновельможных панов:
На какое-то время «союзники» СССР по антигитлеровской коалиции благоразумно забыли, но это время оказалось совсем не долгим. Только-только закончились последние совместные парады Победы, как наши заклятые «партнеры» вновь извлекли на поверхность пресловутый «пакт».
Кстати, о совместных парадах можно прочитать здесь:
Новым этапом демонизации Договора стал Нюрнбергский трибунал, где на него и дополнительный протокол попытался сослаться Риббентроп. Защитник Гесса Зайдль получил машинописную копию протокола и попытался огласить её, но ему было отказано потому, что он отказался сообщить суду источник получения документа. Позднее в своих воспоминаниях он упомянул, что получил документы от американской разведки. Спустя какое-то время Зайдль опубликовал информацию о протоколе в американской провинциальном таблоиде — газете «St. Louis Post-Dispatch». Однако эта публикация осталась практически незамеченной – в американской глубинке на западном берегу реки Миссисипи какие-то довоенные протоколы между некими русским и немецким министрами оказались не слишком интересны.
Настоящая известность пришла к этому «документу» в 1948 году, когда был опубликован в весьма объемном (359 страниц) сборнике Госдепартамента США «Нацистско-советские отношения. 1939—1941 гг., Документы из архивов МИД Германии» («NAZI-SOVIET RELATIONS, 1939-1941, Documents from the Archives of the German Foreign Office» Department of State, 1948, Department of State Publication 3023).
Я преднамеренно взял в кавычки слово «документ», поскольку довольно мутной выглядит не только история его попадания в США, но и он сам. Немецкий оригинал текста дополнительного протокола якобы был уничтожен во время бомбардировки Берлина в марте 1944 года, но его копия на микрофильме сохранилась в документальном архиве МИД Германии. Карл фон Лёш, служащий МИДа, несмотря на полученное указание уничтожить архив, не сделал этого, а закопал в каком-то немецком замке. В мае 1945 года Лёш передал эти микрофильмы британскому подполковнику Р. С. Томсону, а тот якобы зачем-то передал их американцам.
А теперь посмотрите на сам «документ»:
Сразу вспомнился старый анекдот: «Нарядом патрульно-постовой службы была задержана нетрезвая учительница русского языка, которая пыталась красным маркером на вывеске хозяйственного магазина исправить слово «ОБОИ» на «ОБА».
Текст этого документа, по всей вероятности, сочинял некто, для кого русский язык не является родным или хотя бы хорошо знакомым. Начиная от заголовка: «СТРАШНО СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ». Далее по тексту встречается «ОБОИХ сторон» и «ОБОИМИ сторонами». Сомнительно, что присутствовавший Сталин и подписывающий протокол Молотов не знали, что правильно «ОБЕИХ» и «ОБЕИМИ» сторонами. Это не говоря уже о пропущенной и вставленной от руки буквы «З» в слове «раЗграничении» в преамбуле.
Кстати, правильное написание «Польская республика», а не «Польская Республика», как в «протоколе». Всё с заглавной – это англицизм или германизм.
Но кому нужны все эти тонкости? Фултонская речь Черчилля уже прозвучала (05 марта 1946 года), Холодная война объявлена – к чёрту подробности и опечатки. Если «секретного дополнительного протокола» нет в руках, но он очень нужен, то нечего ждать милостей от природы – нужно его изготовить.
Я выскажу мысль, которая кому-то (особенно на так называемом «постсоветском пространстве») может показаться крамольной с элементами шовинизма, но это сути не меняет совсем. Вокруг всех великих держав, включая Россию, всегда формируется их зона влияния, которую они так или иначе делят между собой.
В нашем случае сопредельные территории могут быть только дружественными России, а в противном случае они в определенный момент становятся Россией. И никакого значения не имеет какой у них там флаг, гимн и прочие «суверенные» фантазии. Так устроен мир: планеты вращаются вокруг звезд, а не наоборот.
Раздел зон влияний часто сопровождается какими-то письменными договоренностями. Например, подобный «пакт» был подписан более 500 лет назад между Испанией и Португалией, когда они поделили не какие-то административные образования районного масштаба, а всю планету. И никаких «страшно секретных протоколов» и прочих тайн Мадридского двора, даже юбилейные монеты отчеканили по случаю 500-летия. Подробнее читайте здесь:
Американские наглосаксы пошли ещё дальше. Они без всяких «пактов» и прочих затей попросту в одностороннем порядке 02 февраля 1823 года объявили всё Западное полушарие своей вотчиной. Называется это «Доктрина Монро» по имени пятого президента США Джеймса Монро. Кстати, за прошедшие два столетия они с большим или уже теперь с меньшим успехом пытаются распространить свою «демократию» на оба полушария, «от Гибралтара до Пешавара», как пелось в «Трёхгрошовой опере» Бертольда Брехта. К слову сказать, ни в Пешаваре, ни особенно в Кандагаре их уже не приветствуют.
Повторюсь, что ничего экстраординарного в Договоре не было совсем. От других его отличало только то, что одной из его сторон была русская цивилизация, которая в тот момент называлась Советский Союз. Мутной формулировки о «порядке, основанном на правилах» тогда ещё не было, а сам принцип отказа нашей стране в равных с другими правах уже действовал. Как в одной детской песенке: предмет есть, а слова нет. Но это не точно – зависит от политической целесообразности.
В 1939 году заклятые союзники-партнеры повозмущались, карикатур понарисовали и в основном успокоились. Тем более, что вскоре в Европе началась Вторая мировая война, гитлеровцы заняли Париж, на Лондон и Москву стали падать их бомбы. Таким образом, с началом Великой Отечественной войны 22 июня 1941 года советско-германские договоры прекратили свои действия по независящим от СССР обстоятельствам де-факто, а 30 июля 1941 года в Соглашении Майского-Сикорского (между СССР и правительством Польской республики в изгнании) советская сторона де-юре признала их утратившими силу.
Впрочем, ещё в 1940 году американцы сделали официальное заявление по факту вхождения (вполне, кстати, законного по тогдашнему международному праву) в состав СССР территорий нынешних «трибалтийских вымиратов» -Латвии, Литвы и Эстонии. Исполняющий обязанности госсекретаря США Самнер Уэллес 23 июля 1940 года подписал декларацию о непризнании советских действий в отношении Прибалтики. Однако, Декларация Уэллеса была не более, чем декларацией для внутренней аудитории на фоне предвыборной кампании в США. Рузвельту нужно было продемонстрировать электорату (и особенно избирателям с прибалтийскими корнями) «командирский голос» на внешнеполитической арене. Ссориться со Сталиным никто не планировал, а потому в тексте Декларации даже нет прямого упоминания Советского Союза или России – только обтекаемая фраза о «могущественном соседе» прибалтов.
Любопытный момент: обычная для западной прессы истерика в конечном итоге сыграла на руку Советскому Союзу в 1941 году. Всё дело в том, что после нагнетания всяких домыслов и вымыслов (о теснейшей дружбе СССР и Германии) нападение гитлеровцев на своих советских якобы союзников стало обсуждаться и осуждаться с удвоенной силой. Тот же Уэллес, будучи убежденным антикоммунистом, на следующий день после нападения Германии на СССР выступил с официальным заявлением, что правительство США будет приветствовать любые действия антигитлеровских сил, какой бы ни была их природа. 26 июня 1941 года заявил послу Уманскому, что, по мнению американского правительства, отпор «агрессии, который дается сейчас народом и армией СССР, соответствует историческим интересам Соединенных Штатов».
Справедливости ради нужно сказать, что далеко не все политики США разделяли это мнение. Будущий американский президент (а тогда ещё сенатор-демократ от Миссури) Гарри Трумен придерживался прямо противоположных взглядов: «Если мы увидим, что побеждает Германия -мы должны помочь России. А если побеждает Россия, то мы должны помочь Германии и таким образом дать им поубивать друг друга как можно больше».
Новый глобальный этап в деле эксплуатации этого ужасного «пакта Молотова-Риббентропа» начался с приходом к руководству Советским Союзом человека с «новым мЫшлением», говорящим на безграмотном русском языке, которого на Западе называли собачьей кличкой «Горби». До него вся эта возня происходила в основном в США и Канаде в вялом, фоновом режиме варки в собственном соку.
Республики советской Прибалтики жили своей довольно сытой жизнью, снабжали весь СССР шпротами, микроавтобусами «РАФ» и радиоприемниками, снимали почти заграничное кино, а звезда юрмальского ресторана «Юрас Перле» Лайма Вайкуле (по её словам) и вовсе «кормила весь Союз». За океаном в то же самое время жили тихой жизнью никому не нужные «посольства в изгнании» и раз в год на неделю собирался «Национальный комитет порабощенных народов», который тоже был интересен только участникам вечеринки. Подробнее про него можно прочитать здесь:
В 1985 году Горби провозгласил и начал делать множество благоглупостей. Все их я сейчас перечислять не стану – сосредоточусь на одной. Теперь к прочим напастям в самой большой стране добавилась новая — разбушевались у нас «гласность» и «плюрализЬм мнений».
Апофеозом «гласности» стали стенания и покаяния вокруг того самого «пакта». Под чутким руководством секретаря ЦК КПСС Яковлева истерия достигла предельного уровня. Возбуждение неуравновешенной неравнодушной общественности дошло до того, что даже популярнейший сатирик Михаил Задорнов не удержался от шутки по этому поводу:
«Вот зачем ты нарисовал плакат «ДОЛОЙ ПАКТ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА»? Потребовал бы повышения своей зарплаты! Боишься, что и её урежут? Ну, тогда борись с фон Риббентропом – он тебе уже точно ничего плохого не сделает.»
В конечном итоге вопрос о «пакте» был вынесен на повестку дня тогдашнего высшего органа власти в Советском Союзе – Съезда народных депутатов.
В первый же день работы II Съезда народных депутатов, 12 декабря 1989 года главный кукловод перестройки Александр Яковлев предложил делегатам признать существующим «секретный дополнительный протокол» к Договору о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года. Депутаты онемели от такого внезапного предложения. Обстановка в стране становилась всё более сложной с каждым днём, а тут в повестку дня вносится какой-то протокол полувековой давности.
Депутаты, пришедшие в себя после первого шока, ожидаемо потребовали предъявить оригинал протокола. Предъявлены были уже известные вам странные копии с не менее странными объяснениями их происхождения. С первого раза в первый день протащить это решение не удалось.
До части делегатов съезда стало доходить, что на самом деле речь идёт о ПЕРЕСМОТРЕ итогов Второй мировой войны. И пересмотр этот не в пользу Советского Союза. Депутат из Харькова Леонид Сухов обратился к съезду: «Если вы сейчас проголосуете за секретный протокол, то потомки вас проклянут!»
В бой вступила тяжелая артиллерия в лице Председателя Верховного Совета СССР Горбачева:
«Подлинники протокола не обнаружены ни в советских, ни в зарубежных архивах. Однако графологическая, фототехническая и лексическая экспертизы копий, карт и других документов, соответствие последующих событий содержанию протокола подтверждают факт его подписания и существования.»
Председатель Верховного Совета СССР М. ГОРБАЧЕВ — 24.12.1989
Постановление Съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 г. № 979-7 о политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года.
Меня не покидает ощущение, что этот текст составляла сама Раиса Максимовна. Всё дело в том, что в криминалистике делается ПОЧЕРКОВЕДЧЕСКАЯ экспертиза, а ГРАФОЛОГИЯ – это псевдонаучное учение. С тем же успехом можно было сослаться на астрологическую, нумерологическую экспертизы или любую другую хиромантию. Что именно проверяла фототехническая экспертиза при изучении фотокопии машинописного текста тоже осталось загадкой. Про лексическую составляющую с такими грамматическими ашипками и говорить уже нечего.
В итоге Съезд не прислушался к призыву товарища Сухова и все же принял постановление, осуждающее «пакт». К великой радости всевозможных антисоветчиков и русофобов.
А был ли в природе тот самый секретный протокол? Ответ на этот вопрос на днях в своем интервью «Комсомольской правде» дал внук Молотова – доктор исторических наук Вячеслав Никонов. Я процитирую фрагмент из него без изменений:
«- Так его нет, что ли, на бумаге? Его кто-то видел?
— Есть он. Я разбирался. Был сейф, в котором хранились все основные советские секреты.
— Где он стоял?
— Ну, когда его открыли последний раз (комиссия Яковлева), откуда извлекли и пакт, сейф стоял в кабинете Валерия Болдина, главы администрации президента СССР. А я работал как раз его помощником.
— И вы его, секретный протокол, видели?
— Да. Он необычен тем, что я первый раз видел, чтобы Молотов подписал договор латинскими буквами.
— Как бы по-немецки?
— Да. Он никогда так не подписывал документы. Почему это сделал тогда — не знаю. Спросить я уже не мог, его в живых не было. Почему он отрицал существование протокола? Во-первых, это совершенно секретный документ, а Молотов хранил секреты.»
Нет ни одного основания не доверять Вячеславу Никонову. А это позволяет сделать несколько довольно любопытных выводов.
Во-первых, пресловутый протокол существует или, по крайней мере, совсем недавно существовал.
Во-вторых, все те копии протокола, которые уже много десятилетий таскают из публикации в публикацию, оказываются несомненной фальшивкой. Это ещё раз подтверждается теперь уже и наличием на них подписи Молотова на русском, а Никонов говорит о латинице.
В-третьих, выходит, что Съезд народных депутатов был введен в заблуждение и принимал решение на основе фальшивок. Можно ли считать в таком случае Постановление от 24 декабря 1989 г. № 979-7 законным и правомочным?
Кстати, в 2020 году депутат Алексей Журавлёв внёс в Госдуму законопроект об отмене этого удивительного постановления. Это вызвало форменную истерику в Вильнюсе. Литовский МИД тогда вызвал советника-посланника посольства России и выразил своё крайнее возмущение.
Выборочная амнезия многих нынешних соседей России временами просто умиляет. А именно литовский МИД, находящийся сегодня в Вильнюсе вызывает даже слёзы умиления. Почему особенно литовский? Всё дело в том, что город Вильно вместе с Виленской областью был передан Литве 10 октября 1939 года в соответствии с тем самым «дополнительным секретным протоколом» к ужасному «пакту» Молотова-Риббентропа. В тот день в Москве состоялось подписание советско-литовского договора о взаимопомощи, который со стороны СССР подписал Вячеслав Молотов, а с литовской стороны глава МИД Юозас Урбшис.
Для справки:
- В 1930-х годах население Вильно составляло около 200 тысяч человек. Из них примерно 130 тыс. –поляки, 55 тыс. –евреи, 7 тыс. –русские, 1,7 тыс. –белорусы и 1,6 тысячи- литовцы (или 0,8% горожан).
- Императорский Виленский университет в апреле 1803 года был учрежден российским императором Александром Первым.
Это не для упрёка кому-то, а только в качестве дополнения к разговорам о многовековых традициях государственности, исконных землях, оккупациях и о праве шпрот на свободу мореплавания.
В завершение сегодняшнего довольно длинного повествования скажу, что на самом деле многострадальный и жутко секретный протокол перестал составлять страшную тайну довольно быстро. Уже 28 сентября 1939 года опять же в Москве всё теми же Молотовым и Риббентропом в присутствии Сталина был подписан Германо-советский договор о дружбе и границе, в условиях которого и были отражены положения того самого дополнительного протокола.
Про существование и текст этого договора почти никто не вспоминает, и он никого не возмущает. При этом полный текст Договора был сразу же официально опубликован в газетах «Известия», «Правда» с приложениями и картами новых границ.
Как теперь уже выяснилось, газета «Правда» писала правду, а «РЕПРОДУКТОР Москва» продолжает эту традицию. Заходите почаще – тут всегда есть что-то любопытное и малоизвестное.
